— Если мы говорим про опцион на заключение договора согласно 429.2 ГК, то я с таким встречался только в стартапах. Когда такую программу делает крупная компания и «цена вопроса» — десятки миллионов рублей на сотрудника, включаются налоговые и «трудовые» риски: считать ли эти опционы зарплатой в материальной форме, с какой стоимости платить налоги, можно ли использовать какие-либо льготы и т.п. Там много нерешенных вопросов, и поэтому, насколько я вижу, крупные компании используют иностранные юрисдикции — открывают фонд в Голландии или где-нибудь еще и через него структурируют программу.

— Интересных было много. Например, у нас был сложный проект с проектным финансированием, там в сделке было зашито не меньше пяти опционов. Была история, когда пытались структурировать масштабную программу мотивации сотрудников через российские опционы (не получилось, к сожалению, из-за налогов).

Ну и с помощью опциона до недавних пор структурировали конвертируемые займы — это каждый раз было приключение, настолько сложные конструкции там используются. Например, когда общество обязуется конвертировать заём в капитал компании по требованию займодавца; при этом если участники общества-заёмщика откажутся созывать общее собрание и голосовать за увеличение уставного капитала, то займодавцу передаются доли «саботажников», чтобы условие конвертируемого займа всё-таки реализовалось. Вот эта передача долей работает как раз через опцион.

— Ну, во-первых, опцион пока нигде не указывается публично — соответственно, его невозможно противопоставить третьим лицам. Владелец доли может заключить на нее опцион, а потом продать долю кому-нибудь — и если другая сторона не участник общества, то она об этом даже не узнает до внесения изменений в реестр. А оспорить такую сделку будет нельзя. Эту проблему до сих пор не решили, из нее выкручиваются, оформляя одновременно опцион и залог или пуская другую сторону в общество, чтобы на нее распространялось преимущественное право. Во-вторых, раньше было много проблем с опционами на акции: поскольку обе стороны должны были подписать передаточное распоряжение, приходилось городить какие-то костыли вроде заранее подписанной безотзывной доверенности и т.п. Не знаю, как это работает сейчас — давно не сталкивался с опционами на заключение ДКП акций.

— Мне кажется, как минимум опцион должен указываться в ЕГРЮЛ как обременение, так, как это работает с залогом. В таком случае нотариус физически не сможет удостоверить сделку в отношении обремененной доли.

— Нет, пока не приходилось. Хотя закон «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ» в силе уже полтора года, а закон «О цифровых финансовых активах» — полгода, я не слышал, чтобы кто-то выпускал такие акции. Может быть, дело в том, что закон предъявляет очень серьезные требования к информационным системам, в которых могут выпускаться такие акции.

Кстати, ведь установлены и серьезные ограничения для «цифровых акций» — например, их могут учитывать только специальные лицензируемые регистраторы. И хотя некоторые регистраторы перевели свои реестры на блокчейн (самый известный — проект «Титан»), я не думаю, что инфраструктура готова к выпуску полностью цифровых акций.

— Если честно, это сложный вопрос. С одной стороны (я описывал это в недавней статье «Корпоративное управление ближайшего будущего») появляется все больше экспериментов в сфере алгоритмизации корпоративного управления. В том числе посредством прямого голосования на блокчейне. А новые способы корпоративного управления — это, по сути, новые активы, новые токены, новые организационные формы компаний. В конце концов, идея DAO до сих пор существует и развивается, в ковид идеи о «корпоративном самоуправлении» путем прямого волеизъявления акционеров получили толчок к развитию.

С другой стороны, за последние годы государства сильно сузили пространство для появления новых цифровых финансовых активов. 4 и 5 «антиотмывочные» директивы ЕС окончательно распространили на них традиционный правовой режим в части борьбы с отмыванием. Секьюрити-токены (аналоги ценных бумаг) запретили или сильно ограничили во всех странах мира. Оборот криптовалют тоже сильно сократился, а ведь именно за криптовалюты покупали абсолютное большинство финансовых активов.

Словом, хотя технологии развиваются и дают нам новые возможности, государства проявили решимость и сильно ограничили правовые рамки для новых цифровых активов. Поэтому с точки зрения права новые активы будут появляться медленно, если вообще будут. В России тем более — у нас перечень установлен законом, и мне не кажется, что его будут расширять в ближайшее время.

— Тенденций много, как позитивных, так и негативных. Позитивные — вузы активно внедряют практикоориентированное образование, задумываются о «мягких навыках», стараются дополнить программы новыми, актуальными предметами. Хорошо, что после ковидной изоляции у многих открылись глаза на онлайновое образование — еще два года назад все утверждали, что оно невозможно, и нельзя обучить юриста на офлайновых лекциях.

Негативные — традиционная система устройства вуза не способствует улучшению качества обучения. Практиков привлекают по остаточному принципу, на факультативные курсы и мастер-классы; новые курсы зачастую превращаются в «кликбейт», который не несет никакой пользы ни студентам, ни вузу в целом. Да что там говорить, крупнейшие вузы, прежде всего МГУ, так до конца и не внедрили эффективные контракты! У преподавателей нет четких требований ни по нагрузке, ни по публикациям, ни по оценке со стороны студентов. В этой ситуации никакой смены поколений в юридическом образовании ждать не стоит.

— Большинство руководителей от юридического образования — от заведующих кафедрами до деканов — максимально далеки и от своих студентов, и от юридической практики. Они не владеют теми навыками, которые нужны нынешним студентам. Как говорят американцы, мы засели в башне из слоновой кости. Пора спуститься на землю и понять, кого мы учим и зачем.

— Ну, я не отвечаю за всю магистратуру, а скорее стараюсь концентрироваться на отдельных инициативах. В прошлом году мы с Дмитрием Грицем сделали отличный адаптированный курс по праву для неюристов. Планы на этот год — выстроить работу лаборатории юридического дизайна и сделать образцово-показательный вузовский курс по юридическому письму, который мы сможем масштабировать на всех студентов. Наконец все наши студенты научатся писать юридические тексты!

Если говорить обо всех магистерских программах — там много новостей. Созданы треки на «цифровом праве» — это когда студенты могут реально, а не формально, выбирать предметы в магистратуре и формировать свою персональную траекторию. На магистратуре «Корпоративное право» появляются новые курсы — например, экономический анализ права или сравнительное корпоративное право. Летом в Вышку пришло много новых людей: Михаил Церковников, Александр Кузнецов, Павел Мищенко, Ирина Шурмина, Татьяна Войтас и многие другие. В общем, на месте мы точно не стоим.

У факультета есть и другие планы, о которых я пока не могу говорить. Следите за нашими новостями, мы очень скоро все раскроем

— Если говорить о масштабном использовании LMS, автоматической проверке на плагиат, личных кабинетах преподавателей — это прекрасно, это помогает работать, это делает образование лучше, а для студентов такая среда более привычна.

Если говорить о дистанте и прокторинге — тут уже однозначно ничего не скажешь. С одной стороны, у преподавателей освободилась куча времени: теперь не нужно читать одну и ту же лекцию разным потокам, не нужно ездить с работы и на работу, можно жить на природе, писать книги. С другой стороны, приходится сражаться за студентов.

К примеру, раньше, когда студенты сидели в аудитории, складывалась иллюзия, что все они внимательно слушают преподавателя. На самом деле это не так, и в дистанте это стало хорошо заметно. Когда студенты списывали на офлайновых экзаменах, это тоже было незаметно и преподаватели спускали студентам такие вещи с рук. Когда массовые списывания появились на дистанте, стал понятен масштаб явления.

В этом плане дистант подтолкнул нас, чтобы быть честными со студентами и с собой. Подтолкнул к тому, чтобы лучше работать. И не все оказались к этому готовы. Отсюда фрустрация преподавателей и студентов, которую мы наблюдаем второй год.

— Мы совсем недавно обсуждали это с Сашей Савельевым. И мне кажется, очень не хватает навыка чтения длинных текстов. Современные студенты не могут, как мы, весь день вдумчиво читать какую-нибудь длинную скучную книгу. Нам это тоже не нравилось, да, но мы это делали. Они — нет. И это проблема. Пока текст — основная форма хранения и передачи знаний, в первую очередь из-за удобства хранения, категоризации, поиска. Видео воспринимается лучше, но как вы, к примеру, при необходимости найдете в видео нужный вам момент? Поэтому от текстов мы никуда не уйдем в ближайшие годы, а следовательно, надо больше читать.

— Это хороший вопрос, но ответ на него будет очень большим. Скажем так, в первую очередь надо научиться ставить себе образовательные задачи, определять, какого результата мы хотим добиться обучением. Я верю, что это позволит аргументированно избавиться от перегибов в учебных программах и понять, каких предметов и навыков нам не хватает. Пока же складывается впечатление, что мы учим больше по инерции, причем еще со времен СССР.

— Очень легко — ведь Legal Design это методология решения задач. Ее можно применить к любой юридической задаче. К примеру, в корпоративном управлении можно подписывать бумажные протоколы совета директоров, а можно завести электронную подпись и воспользоваться программой вроде Convene. Если второй вариант проще, удобнее, понятнее — его внедрение — это уже редизайн юридических процессов. Практически любой процесс можно пересмотреть с помощью методологии Legal Design. Большинство считает, что юридический дизайн — про то, чтобы добавить иконки в договор. На самом деле он про то, как делать свой юридический продукт (документы, действия, процессы — неважно) более подходящим для потребителя. Поэтому с помощью этой методологии можно изменить и договор, и закон, и любой другой продукт.

— Классика — книга руководителя стенфордской Лаборатории юридического дизайна Маргарет Хаган «Law by Design». Книга написала в методологии Legal Design, поэтому читать и понимать ее очень просто. Книга доступна онлайн: https://lawbydesign.co/